(автор - Юрий Нашивочников)
В 1961 году в Санкт-Петербургской школе-интернате № 1 для слепых детей я начал проводить занятия по изобразительному искусству, а с 1976 года продолжил эту работу уже среди взрослых инвалидов по зрению в коллективе любительского объединения «Художник» Дома культуры им. В. А. Шелгунова, причем основу этого коллектива, в котором сейчас более 20 человек, составляют мои бывшие ученики из школы-интерната.
Занятия слепых и слабовидящих изобразительным искусством не только содействуют их художественному развитию и приобщению к эстетической культуре, но и способствуют расширению и обогащению сферы их представлений. Это особенно важно для ослепших, так как позволяет им сохранить оставшиеся зрительные предоставления и связанные с ними цветовые ощущения и помогает образовывать новые представления.
Особенностью процесса обучения в любительском объединении «Художник» является одновременное формирование художественно-творческих и технических навыков в их взаимообусловливающем единстве.
Благодаря этому уже первая сделанная участником работа при еще элементарном изображении и самом простом сюжете тем не менее несет в себе подлинно художественные качества. Затем с течением времени сюжеты усложняются, количество используемых -изобразительно-выразительных средств увеличивается, что ведет к постепенному усложнению и художественной формы произведений.
В этом процессе для основательного и быстрого обучения участников скульптуре, рисунку, живописи в их обязательной взаимосвязи становится возможным использование для фронтальной и, особенно, индивидуальной работы специальных «алгоритмов» - системы упражнений, обеспечивающих последовательное овладение участниками требующимися знаниями, умениями, навыками.
Комплексное обучение участников в области изобразительного искусства необходимо потому, что владение основами всех трех его видов является условием расширения возможностей слепого или слабовидящего в получении художественного изображения путем использования тех или иных материалов искусства и соответствующих приемов. Это способствует повышению изобретательности участников в творческой деятельности, формированию у них недогматического подхода в решении художественных задач, создает предпосылки для обретения ими индивидуальности и нахождения путей саморазвития.
Что же касается алгоритмов, то они ни в коем случае не должны разрабатываться как бы раз и навсегда, напротив, они должны постоянно изменяться, модифицироваться, совершенствоваться в зависимости от результатов деятельности участников, уровня и темпов их художественного развития. И потому, кстати, чем позже по отношению к остальным участникам в коллектив приходят «новички", тем с более совершенными и эффективными алгоритмами они имеют дело, и потому быстро догоняют тех, кто занимается давно.
И, конечно же, посещение музеев, выставок, мастерских профессиональных художников, лекций по искусству, проведение бесед с приглашением на них художников, участие в обсуждении своих работ и работ товарищей в процессе их создания или отбора на выставку, чтение книг, журналов, газет — все это также включает в себя учебно-воспитательная работа, проводимая в нашем люби тельском объединении.
Из числа тотально слепых участников коллектива сформировалась группа вполне сложившихся художников со своим направлением в искусстве, назвавшая себя «Группа По». (Название было дано в честь единственного советского слепого скульптора, члена Союза художников СССР Лины По.)
В 1990 году под девизом «Душа видит» состоялась выставка работ членов этой группы в Государственном музее истории города, а затем — в Институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина. Причем разрешение на проведение выставки в этом старейшем и всемирно известном учебном заведении было дано профессорами—деканами скульптурного, графического факультетов, факультета живописи и ректором института после предварительного просмотра соответствующих работ, подготовленных нами для экспонирования.
Работы получили высокую оценку посетителей — и специалистов, и просто любителей, — а участникам организаторы пожелали еще раз выставиться здесь спустя какое-то время, чтобы можно было увидеть дальнейший путь развития этого, как было отмечено, нового направления в изобразительном искусстве.
Нам было предложено организовать в 1991 году выставки в Москве, в отделении Союза художников и Музее Н. А. Островского
.Аналогичное приглашение поступило также из Вильнюса от Литовского общества слепых.
При выполнении графических и живописных работ члены «Группы По» используют изобретенные мною, и, можно сказать, уникальные для практики обучения тотально слепых изобразительному искусству способы, позволяющие создавать произведения, не отличающиеся по своему внешнему виду от работ зрячих.
Наглядно с этими способами можно ознакомиться, посмотрев один из фрагментов киножурнала «Наука и техника», № 24, 1967 г. («Методика преподавания изобразительного искусства слепым»).
Здесь необходимо сказать следующее.
Главный принцип, определяющий характер учебно-творческой работы с тотально слепыми самодеятельными художниками, заключается в предоставлении им возможности использовать любые материалы искусства для получения изображения в рисунке или картине. Необходимо только в каждом конкретном случае подыскивать соответствующий способ их применения, связанный с употреблением тех или иных технических приемов и средств, обеспечивающих ориентировку слепого в процессе выполнения художественной работы.
Иначе говоря, если для создания рисунка или картины «обычному» художнику необходимы просто определенные материалы искусства (т. е. материалы, из которых делается рисунок или картина) и соответствующие виды технических средств (инструменты, приспособления, с помощью которых из материалов искусства делается художественное произведение), то для слепого технические приемы и средства нужны такие, чтобы они обеспечивали еще и его ориентировку в процессе создания картины или рисунка.
Эти технические средства (их можно назвать тифлотехническими) должны, однако, выполнять не только служебную функцию, способствуя решению проблемы ориентировки слепого в процессе получения изображения, но еще и помогать ему находить оптимальные материалы искусства и наилучшие приемы их использования.
Вместе с тем применение тифлотехнических средств не всегда оказывается обязательным для создания произведения. Бывает так, что достаточно найти просто соответствующий прием оперирования материалами искусства посредством одних лишь рук.Таких средств и приемов очень много. Предпочтение одному из них зависит только от творческой индивидуальности самодеятельного художника. Если она еще не сложилась, допустимо лишь рекомендовать участнику испробовать те или иные технические, а также изобразительно-выразительные средства для поиска и формирования индивидуальности. Говорить же об абсолютном преимуществе каких-то приемов и средств, не принимая во внимание, для чего и кем они в данном случае используются, нельзя.
Так, например, если одна наша участница применяет наиболее успешно в своих картинах цветной пластилин в виде рельефной краски, наносимой руками на бумагу, и именно этим материалам искусства в этой технике отдает предпочтение, то другой участнице больше всего нравится рисовать цветными карандашами на ткани, наложенной на слой пластилина, да и результаты у нее весьма заметные. И несмотря на то, что при использовании обоих способов изображения рельеф, ориентирующий слепого в процессе изображения, возникает «читаемый»: в первом случае за счет того, что он очень выпуклый, во втором, наоборот, сильно углубленный, — «обмен» техникой между этими участницами не дает положительных результатов.
На выставках работ «Группы По» были продемонстрированы также и специальные способы изображения на фольге и бумаге.
Под фольгой и бумагой располагается мягкая подкладка — листовая резина, клеенка, сложенная в три слоя лицевой стороной вниз, или еще что-либо подобное. Рельефный рисунок на фольге выполняется надавливанием на нее металлическим стержнем, закругленным на конце, а рисунок на бумаге делается шариковой ручкой или карандашом (простым или цветным); широко используется сочетание ручки и карандаша при выполнении одной работы.
Ориентиром на картинной плоскости в процессе изображения на ней для слепого служит возникающее углубление в виде канавки или, наоборот, возвышение, причем если рисунок наносится на бумагу шариковой ручкой или карандашом, то эта канавка одновременно и окрашивается пастой ручки или грифелем карандаша.
При работе цветные карандаши раскладываются в определенном, известном слепому, порядке, чтобы он мог взять нужный карандаш и положить на место.
При использовании другого способа, а именно: при работе цветными восковыми мелками на меловой бумаге, под которую подкладывается гладкий, твердый планшет, — ориентиром для слепого тоже служит рельеф, но на этот раз возникающий от прилипания к бумаге воскового состава карандаша.
И еще один способ. Рисунок выполняется белым восковым мелком на листе картона белого цвета. Затем этот лист опускается в цветные чернила и, естественно, окрашивается, но кроме тех мест, куда прикоснулся мелок: с них чернила скатываются, не проникая в картон, и возникает изображение.
А теперь — о членах «Группы По».
Творческий путь А.П. Кончакова (1938 г. р., полная потеря зрения в 30 лет) и Т. Мариной (1950 г. р., полная потеря зрения в 8 лет) начинался еще в изокружке Санкт-Петербургской школы-интерната № 1 для слепых детей. Сегодня они — самостоятельные художники со своим пониманием и отношением к жизни, искусству, творчеству.
Для работ А.П. Кончакова характерно стремление к углубленному психологизму и монументальности художественного образа. Он предпочитает большие размеры своей скульптуры.
В отличие от него Т. Марина тяготеет к мелкой пластике. Ее работы лиричны, «музыкальны», иногда перекликаются с народным искусством. Это как бы мгновенные спонтанные импровизации, за которыми на самом деле»—долгий кропотливый труд, размышления, поиск. Кроме занятий скульптурой, Т. Марина рисует, выполняет живописные работы. Круг ее сюжетных поисков достаточно широк, но больше всего ее привлекают иллюстрации к сказкам, и, думается, издательства вполне могли бы использовать ее способности.
Самый молодой член «Группы По» — Л.В. Павлова (1974 г. р., полная потеря зрения в 8 лет). В 1990 году она закончила Санкт-Петербургскую школу интернат № 1 для слепых детей. Интересно, что первые уроки лепки, рисования и живописи Л. В. Павлова получила у Т. Мариной, а затем стала заниматься в нашем любительском объединении.
За довольно короткое время Л.В. Павлова превратилась в самобытного художника с собственным творческим почерком. Ее скульптуры воздушны и пребывают как бы в рассеивающемся тумане, мягко и обтекаемо их обобщающем. Возможно, это указывает на появление в будущем значительного мастера, хотя уже и сейчас работы Л.В. Павловой удивляют высокой художественной культурой и духовностью.
Е.И. Фомина (1951 г. р., зрения не имеет с рождения) тоже начинала заниматься изобразительным искусством в кружке школы-интерната № 1 для слепых детей и уже тогда отличалась поразительными способностями, удивляя даже маститых художников своими работами. Участница международной выставки детского творчества в Монреале, выставки в Финляндии, а также Всесоюзной выставки народного творчества в Москве, она, кроме того, неоднократно награждалась грамотами, дипломами, отмечалась в печати. Но никто не знал, что эта талантливая художница — незрячая с рождения.
К сожалению, после окончания школы-интерната Е.И. Фомина переехала в г. Лугу Ленинградской области и практически перестала заниматься изобразительным искусством. Однако, хотя с тех пор прошло уже много лет, ее прежние друзья решили посодействовать ей в возобновлении занятий, и сейчас Е. И. Фомина снова пробует свои способности в скульптуре, рисунке и живописи. Результатами она пока недовольна, однако мы надеемся, что у нее хватит творческой воли и мужества, чтобы преодолеть этот барьер. На выставках демонстрировались только ее прежние работы, стиль которых всегда лаконичен, изображение предельно обобщено и упрощено. Ничего лишнего, ничего недостающего. Перед нами несомненно большой художник, владеющий предельно экономными средствами, позволяющими добиваться целостности и убедительности монументальной формы.
Для работ кандидата в состав «Группы По» Ю. В. Чирковой (1970 г. р., полная потеря зрения в раннем детстве) характерны черты первобытной оригинальности древних архаичных скульптур, что определяет неповторимость, уникальность творчества этой самодеятельной художницы.
Другую категорию занимающихся в нашем любительском объединении составляют участники, имеющие остаточное зрение.
И принципы учебно-творческой работы с ними, характер использования ими тех или иных художественных приемов и выбор изобразительно-выразительных средств определяются именно их зрительными возможностями. Это хорошо видно на конкретных примерах.
Т. В. Сорокина (1957 г. р.), начавшая заниматься у меня еще в изокружке школы-интерната, уже давно сложилась как художница редкой самобытности, сочетающая детскую непосредственность восприятия действительности с высоким профессионализмом исполнения и философской зрелостью образов своих почти настенных картин.
Имея очень маленький процент остаточного зрения, она, что характерно для такого контингента частично зрячих вообще, использует в своих картинах в качестве изобразительно-выразительных средств только пятно и яркую линию, избегая валера, так как его не видит. Это обусловило и особенности ее обучения: ей предлагались задания исключительно на изображение только линиями или только пятнами, либо сочетанием линий с пятнами. При этом у Т.В. Сорокиной формировалось умение точно определять, какое количество необходимо и как их надо использовать, компоновать, чтобы не было ни перегрузки, ни недогрузки изображения и чтобы их организация была наиболее адекватной особенностям и возможностям ее зрительного восприятия. Ведь только в таком случае элементы и части картины не будут мешать друг другу при их созерцании, не вызовут излишней пестроты и ритмической несогласованности, не нарушат целостность восприятия.
Н. Н. Селиванова (1963 г. р.) — художница диапазона романтической символики. Состояние зрения позволяет ей использовать в своих картинах и валер. Благодаря этому ее произведения отличаются тщательнейшей проработкой деталей и умело выявляемой с помощью светотеневых градаций валера объемностью изображаемых предметов. При этом, однако, не нарушается цельность произведения, что говорит о зрелом мастерстве автора.
Из группы частично зрячих участников отмечу и еще двоих — А.Г. Ларкина (1970 г. р.) и О.Е. Зиновьева (1937 г. р.).
Первый—Художник с редким даром работать в принципах, нового искусства, отражающего ультрасовременные взгляды авангарда в высших его достижениях, выходящего порой на грани сверхчеловеческого сознания.
Второй, работая с глиной и деревом, обладает высочайшим техническим мастерством, трудолюбием, упорством, однако пока еще не обрел свой собственный стиль, не «вышел» на свою творческую индивидуальность. И поэтому, хотя он и старается создавать произведения, интересные по форме и композиции, воплощая различные сюжеты и стремясь к современным решениям образов, уровень его творчества еще недостаточно высок.
Наряду с инвалидами по зрению, в нашем любительском объединении занимаются и нормально видящие. Это в основном жители микрорайона, где расположен ДК им. В.А. Шелгунова. Они давно преодолели барьер ученичества и являются сейчас заметными представителями того направления в изобразительном искусстве, которым следовал в своем творчестве мой учитель О.А. Сидлин (1902—1972) — талантливейший художник, к сожалению, не признанный, да и не узнанный по-настоящему при жизни. Он продолжал традиции старых мастеров, повышая монументальность их станковой картины с выходом через древнерусское искусство на современное.
Этим путем продолжаю следовать и я со своими учениками.
И потому сейчас, когда бывшие питомцы О.А. Сидлина решили ознакомить общественность с достижениями его школы через свое творчество и творчество учеников, а Русский музей поддержал данную инициативу, предложив провести соответствующую выставку, главная цель моей работы со зрячими участниками заключается в подготовке к этой выставке.
Между тем необходимо подчеркнуть, что совместные занятия в объединении инвалидов по зрению и нормально видящих — не случайное явление. Напротив — это результат продуманной педагогической политики.
Работа проводится без предпочтения той или иной группе участников или какому-либо ее представителю, чтобы не вызвать у остальных занимающихся недовольства, не спровоцировать возникновение у кого-то из них комплекса неполноценности или, наоборот, исключительности. Все это способствует закладке надежного фундамента плюрализма во взаимоотношениях между участниками, без чего затрудняется проявление их творческой индивидуальности, в опоре на которую и «в направлении» которой только и возможно эффективное обучение.
И, конечно же, общение инвалидов по зрению и нормально видящих в процессе учебно-творческой деятельности, разумная взаимопомощь, особенно зрячих членам ВОС, имеют огромное значение для формирования нормальных взаимоотношений и взаимопонимания между ними не только в коллективе, - но, в конечном счете, и в обществе.
(Юрий Нашивочников)