ПУБЛИКАЦИИ
Он был одним из нас
От подмосковной станции «Переделкино» по неухоженной дороге, с приключениями, добирались мы до белого красивого здания, окруженного небольшим парком с уютными аллеями. Здесь находится Геронтологический центр, проще говоря, дом для престарелых.
Дом этот элитный, когда-то он был пристанищем для старых большевиков. Условия — прекрасные: отдельные комнаты с удобствами, хорошее питание, заботливые врачи и персонал. Но не от хорошей жизни сюда попадают. Одиноким больным старикам нелегко на «воле», в нашей жесткой реальности...
Пройдя по длинному коридору, устланному ковровыми дорожками, мы входили в квартиру Юрия Лернера и тут же попадали в его объятия. Юрий и его добрая фея Светлана Дмитриевна всегда были рады гостям. Мы пили чай, разговаривали, шутили, дурачились.
Юра в 50 с небольшим сохранил мальчишескую жизнерадостность, он весь состоял из шуток, ими держался и жил. Это неудивительно, ведь других радостей у него было мало.
В результате тяжелых болезней, перенесенных в детстве, Юра лишился слуха и почти полностью - зрения. В 17 лет он поступил в Загорский детский дом для слепоглухих детей. Способный, грамотный юноша с сохраненной устной речью быстро научился читать по Брайлю и воспринимать дактильную речь на ощупь.
Затем Юра учился в знаменитой группе из четверых слепоглухих студентов МГУ вместе с Александром Суворовым, Сергеем Сироткиным и Натальей Корнеевой (ныне — Крыловой). После окончания МГУ Юра работал младшим научным сотрудником в НИИ психологии РАН. Но истинным его призванием была скульптура. Юрий окончил Народный университет искусств им. Н.К. Крупской. Его изваяния радовали душу, вызывали добрый отклик. В Загорском детдоме Юрий вел для детишек кружок лепки.
Он был завсегдатаем молодежных объединений при Институте коррекционной педагогики и других учреждениях, помогавших слепоглухим. Везде, где появлялся Юра, у людей поднималось настроение, цвели улыбки. Он заражал всех своей веселостью и неугомонностью.
Однако жизнь у Юрия была далеко не беспечной. После смерти горячо любившей его матери, он остался один, родственники помогали мало. Ему приходилось больше полагаться на себя. Это очень нелегко в условиях полной глухоты и небольшого остаточного зрения, да ещё у Юрия прогрессировала болезнь ног.
Будучи человеком самостоятельным, общительным, он не хотел сидеть дома, отправлялся в трудные путешествия по городу, беря с собой верную помощницу—трость. Родственники, обеспокоенные его походами и не имея возможности ухаживать за ним дома, приняли решение устроить Юру в Геронтологический центр.
Из дневника Юрия: «Когда я приехал в Центр, мне было очень одиноко и тоскливо. С первых дней я стал обследовать территорию Центра и сам дом, но мои хождения раздражали медсестер и они загоняли меня в квартиру. Я не знаю, что было бы со мной, если бы меня не заметила Светлана Дмитриевна Жукова. Она начала со мной гулять, приносила брайлевские книги. Мы ходили с ней на всевозможные культурные программы, даже ездили в театры. Все это было для меня прекрасной отдушиной и давало пищу для творчества. Но мое общее состояние все ухудшалось, врачи запретили мне ездить в театры. Это был для меня удар. Теперь я не могу заниматься и лепкой: болит спина, плохо действует правая рука. К вечеру не могу уже ходить.
Я — птица в золотой клетке, а вылететь не могу. Сколько не лечат птицу, а ей все хуже. Одна Светлана Дмитриевна старается меня поддержать и утешить. Она, как истинная мама, любит и помогает».
Грустно было за Юру, но и радостно видеть рядом с ним любящего, заботливого человека. Светлана Дмитриевна потеряла когда-то сына и Юра ей как родной. Она ухаживала за ним, помогала устанавливать связь с людьми, понимая, как нелегко ему в заточении. Сама старенькая и больная, прожившая тяжелую жизнь, Светлана Дмитриевна находила в себе силы возить Юру в коляске, поддерживать своей добротой и любовью. Святой это человек! Когда Юра сломал бедро, она от него не отходила, и лишь благодаря её стараниям, он снова встал на ноги, начал потихоньку ходить.
Не забывали его и друзья, сотрудники, учителя. Ездили к нему пообщаться и помочь, а кто не мог приехать, передавали письма и приветы. Для Юры любое известие, любой контакт с людьми — радость. На его день рождения съезжались гости. Праздники получались на славу!
Пять лет прожил Юрий в этой «золотой клетке». Хорошо, что в золотой, есть ведь места и похуже. Известны тяжелые судьбы слепоглухих людей, погибающих от одиночества и безысходности. А что можно сделать, чтобы такие, как Юра Лернер, не чувствовали себя изгоями?
Когда-то О. Скороходова сказала мудро и честно:
Если вас чаруют красота и звуки,
Не гордитесь этим счастьем предо мной.
Лучше протяните с добрым чувством руки,
Чтоб была я с вами, а не за стеной.
В начале осени Юрия Михайловича Лернера не стало. Он много болел и страдал в последнее время. Но мы запомним его неунывающим, жизнерадостным, остроумным. Пусть земля ему будет пухом!
(Елена Волох, «Наша жизнь» №11 2003 год)